Юридическая неопределенность одного брака

В 2014 году в мюнхенском издательстве Hanser вышел роман Ольги Грязновой под названием “Юридическая неопределенность одного брака”. Ольга Грязнова родилась в 1984 году в Баку, а в 1996 году переехала с родителями в Германию. Обучившись писательскому мастерству в знаменитом Лейпцигском литературном институте, Грязнова дебютировала романом “Русский это тот, кто любит берёзу”, в котором сюжет также во многом строится вокруг тем её родного города – Баку. У Ольги Грязновой напористый и безапелляционный язык, она пишет бескомпромиссно, старается быть краткой, излагать содержание ясно, оперируя четкими рублеными фразами. За несколько последних лет ее романы, написанные по-немецки, стали неотъемлемой частью литературного пейзажа Германии. По мнению немецких критиков, их можно отнести к новоиспеченной постиммигрантской литературе – к текстам, в которых не просто рассказывается о проблемах иммиграции, а осмысляется ее клишейность, часто даже в ироническом ключе.

События романа “Юридическая неопределенность одного брака” разворачиваются по большей части в Берлине и Баку. Эти города контрастируют друг с другом по многим параметрам. В первой части действие проходит в берлинском Кройцберге – злачном свободолюбивым районе бывшего Западного Берлина, перенаселенном сегодня молодежью со всего мира. Кройцберг описан как европейский Бруклин: ресторанчики, где подают жирные куриные ножки, агрессивные подростки в подземке, ночные бары, пропахшие пивом, бесчисленные хипстеры и экспаты. Здесь и складывается донельзя нетрадиционная любовная завязь наших фигур. Главная героиня – бакинка Лейла, знакомится как-то в клубе с американкой Юнун. Между ними завязываются отношения. В то же время Лейла живет с азербайджанцем Алтаем – берлинским врачом с тягой к гомосексуальным связям. В итоге, в просторной квартире с видом на канал поселяется интересная троица – эдакий бисексуальный азербайджанско-американско-еврейский треугольник.

Вторая же половина романа – условно бакинская. После участия в нелегальных гонках по улицам азербайджанской столицы, которые устраивает на старых советских машинах элитная молодежь, Лейла попадает на несколько дней за решетку. Узнав об этом, Алтай и Юнун решают приехать в Баку, чтобы вызволить свою подругу из заточения. Поездка из аэропорта в город по восьмиполосному скоростному шоссе задает настроение всей второй части книги – между меланхолией и ностальгией. За много лет отсутствия перед героями предстаёт вдруг другой город. Здесь всё тот же пыльный воздух, Площадь фонтанов, полная молодых людей, уютные чайханы на Бульваре, где за пластиковыми столиками пьют чай с кусочками сахара и вареньем из цельных грецких орехов. Да и сам центр города представляется героям романа, словно сахарный: чистый и глянцевый. Они замечают, что после дикого межвременья старый и красивый город, которой не могут забыть эмигранты от Сан-Франциско до Мельбурна, снова проснулся к жизни. Однако молодые люди видят и явные противоречия: за отреставрированными фасадами старых особняков их встречают ветхие дворики, по телевизору какой-то депутат исступленно проклинает Клеопатру и Афродиту, а за формами европейской жизни проглядывает жесткая традиционная структура: могущественные отцы и знакомая картина власти. Ольга Грязнова беспощадно описывает сцену городского вечера:

“К вечеру люди стекались в центр, как сперматозоиды в яйцеклетку: девушки с поддельными дизайнерскими сумочками, в платьях, словно из спальных занавесок, пластиковой бижутерией – они гуляли по улицам, а в это время в кафе и ресторанах сидели дамы, обвешанные ювелирными украшениями, завернутые в шелка, загородившись огромными солнечными очками. Автомобили давали концерт из гудков. Ветер поднимал песок”.

Пока Алтай бродит по задворкам Баксовета в поисках подходящего гей-бара, Лейла и Юнун начинают центробежное движение. Вначале, продвигаясь к окраинам города, наши героини попадают на бакинский автовокзал – хаотичный транспортный узел, откуда маршруты ведут вглубь страны. Вокзал переполняет бедная масса с периферии: здесь мужчины с загорелыми шеями и золотыми зубами, женщины в платках с леопардовыми узорами, орущие дети и целлофановые пакеты в руках. Где-то неподалеку старушка продает семечки, заворачивая их в клочок газеты, на которой, если присмотреться, напечатан снимок солдата, зарубившего своего армянского коллегу на учениях в Венгрии. Повсюду какие-то яркие пластиковые цветы, дешевый табак, теплая фанта, вонь.

Оттуда девушки, словно повинуясь мифу о поисках птицы Симург, отправляются в путешествие в азербайджанскую провинцию, далее попадают в депрессивный Ереван, где постоянно отключают электричество, и, наконец, в Грузию, которая удивляет Юнун своей прозападной аурой и тягой к евроцентризму. В Батуми Лейла вспоминает, что еще Сталин собирался сделать из Грузии эдакую советскую Флориду и окончательно впадает в старую “русскую болезнь” – любовь к Сакартвело.

Роман “Юридическая неопределенность одного брака” можно разложить на два пласта. Первый – про томления героев нашего времени – свободных и неспокойных, талантливых и неудовлетворенных. В поисках идентичности они начинают движение, пересекают границы и обнаруживают себя в иных мирах и иных обстоятельствах. Тут и образуется второй пласт: роман-путешествие, литературный роуд-муви – с пристрастным оглядом вокруг и вовнутрь себя. Стали ли герои романа счастливее, впутавшись в такие сложные отношения? Принесло ли Лейле возвращение в Баку и на Кавказ искомый смысл или всё потонуло в очередной серой зоне недопонимания и возвращения на круги своя? На эти вопросы, возможно, могла бы ответить сама писательница, ну а нам, читателям, остается только чужой опыт, текст, зеркало.